Я говорю тебе: вместо смерти золотая летняя кровь
Растечется по венам, толкнется в сердце - и поминай как звали.
Смотри, я отныне ветер,
Безымянный сторож пустых дворов,
Голубых цветов, прорастающих из городских развалин.
Я хранитель бумажной, ветхой и сладкой небыли,
Я тот, кто за час до рассвета услышал выстрел…
Я помню,
Как потомок салемской ведьмы
Мою душу
По буквам
На белый лист
Выпускал из грохочущего «Ремингтона».
И с тех пор время суток прозрачные сумерки,
С тех пор время года лето,
Время ранних яблок на солнечной стороне.
Одуванчики тянут стебли из-под каменных склепов,
Ибо летние травы бессмертней любых камней.
Я говорю тебе, что ускользнуло во сне,
Вернется во сне же,
Яблоком в руки, теплой звездой над крышей…
В день середины лета бессильна любая нежить,
Впрочем, мы сами не хуже нежити,
Так уж вышло,
И когда оживают ночные тени в пустых лабиринтах улиц,
Когда по спине мурашки и фары по потолку,
Я вырезаю контур растущей луны
На серебряном теле пули,
Я вырезаю свою улыбку на круглом ее боку.
Я открываю окно, говорю, смотри же, а ты не веришь,
Ты подбираешь на слух,
Забываешь на вкус,
Переводишь на бред.
Это дорога живых,
По колено травы
И лето за каждой дверью,
А смерти нет,
Говорю тебе, смерти нет…
(Екатерина Перченкова)