День 2-й.
В Венеции полно чаек - больших, откормленных, c широким размахом крыла. Их заметно больше, чем голубей. Крылатые львы - защитники, но они не чужды ни городу, ни жителям. Они - на дверных ручках, под дверью, в укромных уголках. Не суровые стражи и высшие божества, а добрые духи.
Петербург - скорее северная, чем Венеция. Он больше, просторнее, холоднее, свободнее. Он величественнее, он обязывает. Когда я думаю о нем здесь, представляется почему-то пустынная ночная Английская набережная - пространство, свобода, свист морозного воздуха, молчаливая сила.
Здесь же - своя магия, она интимнее. Вечерами Венеция перевоплощается мгновенно - минута, и это уже совсем другой город, живая тайна. Сумрак и фонари.
Die Stadt des Märchens.
На площади Сан-Марко крылатый лев - над всеми туристами, дворцами, в самом небе - смотрит сверху. Защитник и покровитель, благородный и светлый. Венеция ощущается светлее, но вечерами дразнит и изменяется. Город переливов, сумрачных фигур в жутких масках. Детская сказка, удивительная и немного жуткая в своей причудливой красоте.
Можно искать зеленую дверь, а в Венеции все двери зеленые, Диме бы понравилось, он бы тыркался в каждую.
За каждой - свой мир, но я бы не стала уходить отсюда, в данный момент эта реальность - самая прекрасная. Я счастлива.
В старинном еврейском гетто молодые евреи в широкополых шляпах собираются группами, что-то обсуждают, смеются. На местной площади мальчишки играют в футбол, и детский смех звенит на весь квартал. На одной из стен барельеф - страшная сцена: тысячи евреев сгоняют в вагоны под дулами пулеметов. Под стеной - мирная жизнь, надписи на иврите, дети. Если вдуматься, удачный вид для обоих сторон: мелким - чтобы не забывали, кто они, а для тех, которые на картине, играющие в футбол большеглазые мальчишки - наверное, лучшее зрелище в мире.
Дома вырастают из воды, обрываются, уходят в воду. Если не заметить, можно, уйдя в узенький переулок, ненароком свалиться в канал. (Что с нами и случилось, правда-правда.) Или забраться в непривязанную лодку и уплыть в открытое море, на острова, туда, где вращается та карусель, которая делает меня старше с каждым днем.
Если я здесь, моя жизнь и есть эта карусель.
Здесь я ближе к тому, с чего все началось, к самой себе.
Катерочки спят.