"...Двое юных поэтов встретились в канун Рождества 1903 года.
Анна с подругой Валерией Тюльпановой (в замужестве Срезневской), семья которой занимала первый этаж дома, где жила Ахматова, и которая оставалась ее подругой до конца своих дней, шли покупать елочные украшения. Анна, Валерия и ее брат Сережа столкнулись с братьями Гумилевыми у Гостиного двора. Валерия уже раньше была с ними знакома - у них была общая учительница музыки. Они пошли вместе: Валерия с Митей, старшим из двух братьев, а Аня с Колей - младшим. Гумилевы проводили девочек домой, и если на Аню эта встреча не произвела особого впечатления, то этого нельзя сказать о ее спутнике. С тех пор Валерия стала замечать, что Коля оказывался рядом с их домом, как раз когда Аня должна была возвращаться с занятий, и стремился свести знакомство с ее старшим братом Андреем, чтобы войти в весьма замкнутый дом Горенко.
Коля Гумилев был довольно неуклюжим молодым человеком на три года старше Анны и за некоторым высокомерием скрывал неуверенность в себе. Он много читал, стал рано писать стихи и в то время был горячим поклонником французских символистов. В своих стихах он представлял себя конквистадором, а в жизни не любил ни в чем уступать. Аня же стала девушкой высокой и стройной, с прямыми густыми темными волосами и прекрасными белыми руками, с почти неестественно бледного лица смотрели серые глаза. В тихих темных водах царскосельских прудов казалась она русалкой или нимфой, и Гумилев был столь очарован этим образом, что не только называл ее так в стихах, но и уговорил своего приятеля нарисовать ему в комнате на стене морскую пучину с русалкою.
Невинная детская жизнь оборвалась резко и внезапно в 1905 году. На Пасху Гумилев, в отчаянии от ее нежелания всерьез отнестись к его чувству, пытался покончить с собою. Потрясенная и напуганная этим, она рассорилась с ним, и они перестали встречаться.
В тот год приоткрылся ей смысл смерти: в личном плане - через попытку самоубийства Гумилева, в более крупном, историческом масштабе - через цусимскую трагедию, и "тень, что пролегла через все детство", проступила из глубин сознания.
Весной 1906 года Анна вместе с тетушкой поехала в Киев держать экзамены в гимназию. Киев был наиболее подходящим и дешевым местом для продолжения учебы, потому что там жили родственники Горенко. Анна выдержала экзамены и вернулась на лето в Евпаторию. Гумилев, который после окончания в июне гимназии собирался в Париж, приехал повидать Ахматову, и они помирились. Уже в Париже он получил письмо от Ахматовой, которую назвал в одном своем стихотворении "странной белой розой". В этих стихах Ахматова предстает в образе Беатриче, сам Гумилев - Данте. Впоследствии это стихотворение стало частью целого цикла "Беатриче", содержащего самое прекрасное из его ранних стихов к своей возлюбленной:
В моих садах - цветы, в твоих - печаль.
Приди ко мне, прекрасною печалью
Заворожи, как дымчатой вуалью,
Моих садов мучительную даль.
Ты - лепесток иранских белых роз.
Войди сюда, в сады моих томлений,
Чтоб не было порывистых движений,
Чтоб музыка была пластичных поз,
И чтоб не хор менад, а хор девичий
Пел красоту твоих печальных губ.
(147-148)
Хотя она никак не могла серьезно отнестись к любви Гумилева, он был всецело охвачен этим чувством. Он не упускал ни одной возможности повидать ее: он приезжал в Киев из Парижа в конце апреля 1907 года, а вернувшись в Россию летом того же года, поспешил в Севастополь, где жили тогда Анна с Инной Эразмовной, и поселился в соседнем доме, чтобы быть ближе к ней. Он звал ее с собой, но ее, только что закончившую гимназию, мысль о замужестве не привлекала9. Они стояли вдвоем и в молчании смотрели на берег, куда выбросило мертвых дельфинов. Гумилев описал это мгновение в стихотворении "Отказ":
Царица иль, может быть, только печальный ребенок,
Она наклонялась над сонно вздыхающим морем,
И стан ее, стройный и гибкий, казался так тонок,
Он тайно стремился навстречу серебряным зорям.
Сбегающий сумрак. Какая-то крикнула птица,
И вот перед ней замелькали на влаге дельфины.
Чтоб плыть к бирюзовым владеньям влюбленного принца,
Они предлагали свои глянцевитые спины.
Но голос хрустальный казался особенно звонок,
Когда он упрямо сказал роковое: "Не надо"...
Царица иль, может быть, только капризный ребенок,
Усталый ребенок с бессильною мукою взгляда.
(89)
Во Франции ранней осенью, в отчаянии от нового отказа, Гумилев вновь пытался покончить с собой. В октябре, одолжив денег и ничего не сообщив родителям, он поехал в Киев, но его попытки уговорить Анну выйти за него замуж оказались не более успешными, чем прежде. В декабре он попробовал отравиться и был найден спустя сутки в бессознательном состоянии в Булонском лесу.
Осенью 1907 года Анна поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. Ее увлекали история права и латынь но чисто юридические дисциплины оставляли равнодушной. В апреле следующего года Гумилев, заехав в Киев по пути из Парижа, вновь безуспешно предлагал ей руку и сердце. Следующая встреча произошла летом 1908 года, когда Анна приехала в Царское Село, а потом уже он - по дороге в Египет - на два дня остановился в Киеве. В Каире, в саду Эзбекие, он предпринял еще одну, и последнюю, попытку самоубийства, запечатлевшуюся в стихотворении с тем же названием, написанном десять лет спустя, когда его страстная любовь превратилась в воспоминание. После этого случая мысль о самоубийстве стала ему ненавистна.
После возвращения Гумилева из Египта Ахматова до января 1909 года не имела от него никаких вестей. В мае он приехал к ней в Люстдорф, где она тогда жила, ухаживая за больной матерью, и стал уговаривать поехать с ним в Африку. Она отказалась. Но уже в ноябре она вдруг уступила его настойчивым уговорам. Они встретились в Киеве на артистическом вечере "Остров искусств", куда Гумилев пришел с кузиной Ахматовой Марией Змунчиллой. Он до конца вечера не отходил от Ахматовой ни на шаг, и она наконец согласилась стать его женой.
В поэме "У самого моря", про которую Ахматова говорила, что это "отдаленное эхо" их отношений с Гумилевым, "царевич" так и не пришел к героине - он утонул, не достигнув берега. Спустя пять лет после ее шестнадцатилетия к "приморской девчонке" приходит понимание того, что ей не дождаться своего царевича, и она решает связать свою судьбу с влюбленным в нее "сероглазым мальчиком" и уехать с ним на север. И все же Ахматова говорила, что их брак был не началом, а "началом конца" их отношений..."
(Аманда Хейт - "Поэтическое странствие")
Все больше проникаюсь их историей. Их стихами. Вглядываюсь, вчитываюсь... Кажется, становится понятнее и ближе.
"....И в браке она осталась "чужой".
При том, что Гумилева и Ахматову объединяло страстное увлечение поэзией, ни тот, ни другая, похоже, не понимали, что значит настоящая семейная жизнь. В сборнике Гумилева "Чужое небо", появившемся в 1912 году, стихи, обращенные к жене, обнажают противоречивую природу их отношений. Стихотворение "Она", посвященное Ахматовой (одно из немногих его стихотворений, которые ей не нравились), принадлежит к тому же периоду:
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью, дольней и отрадной,
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий
И смел и горд - я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
Но Гумилев знал, что он уже "потерял" свою жену. И во время путешествия в Африку он посвятил ей такие строки стихотворения "Пятистопные ямбы":
<...>
Я знаю, жизнь не удалась... и ты,
Ты, для кого искал я на Леванте
Нетленный пурпур королевских мантий,
Я проиграл тебя, как Дамаянти
Когда-то проиграл безумный Наль.
Взлетели кости, звонкие, как сталь,
Упали кости - и была печаль.
Сказала ты задумчиво и строго:
"Я верила, любила слишком много,
Я ухожу не веря, не любя.
И пред лицом Всевидящего Бога,
Быть может, самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя".
Твоих волос не смел поцеловать я,
Ни даже сжать холодных, тонких рук,
Я сам себе был гадок, как паук,
Меня пугал и ранил каждый звук,
И ты ушла, в простом и темном платье,
Похожая на древнее Распятье.
Брак с Гумилевым не исцелял от одиночества. Ахматова, как видно, не была способна к простым проявлениям любви, делающим возможной совместную жизнь с другим человеком. Она и Гумилев, который во многих отношениях был похож на нее, не понимали ни почему они живут под одной крышей, ни что им делать с их ребенком. Сознавая свою неспособность быть хорошей матерью, Ахматова предоставила воспитание сына своей свекрови, не слишком жаловавшей невестку; так она "потеряла" сына..."
(Аманда Хейт)