Я все еще не знаю, что это, и что с этим делать. Как будто ты спал, и было вроде даже хорошо, а тут проснулся, и все чужое, запахи там, звуки, пространство закручивается воронкой и тебя туда закручивает.
Или что я спрятала от глаз подальше важную часть своих чувств надолго, а сейчас клапаны вылетели, и они меня затапливают, проскальзывают сквозь пальцы и утекают. А мне-то хочется задержать, оставить хоть немного себе, а еще лучше - отдать адресату, хоть запоздало, хоть как-то. Иногда даже получается каким-то эхом, но большая часть моих мыслей - мои же иллюзии. Иногда это работает в обратную сторону, и это вообще-то страшно очень, я даже не подозревала, как это на самом деле страшно.

Я не знаю сейчас, что я делаю здесь. В этих чужих городах, в ночных автобусах, в каждой точке пространства в каждый момент времени, - что я делаю здесь? И как я умудрилась растерять все то важное, что имела?
Когда-то я была уверена, что ношу главное с собой, а сейчас я смотрю внутрь себя, и вижу - других. Тех, кто меня создал, направил и вылепил, и которых я оставила за тысячей поворотов, и стоило ли оно того.

полярные изменения состояний пугают тоже, и что-то подсказывает, что в состоянии аффекта могу сейчас раскурочить все и наделать странностей. не доверяю себе совершенно.
(такое: как доверять миру, если не доверяешь себе? если сама себе главный мудак и мистификатор?)
ребят, кто знаком с психологией и молча читает, мне как, уже пора к специалисту?

Полночь по Гринвичу, пересадка в каком-то аэропорту.
На обороте билета Алиса пишет письмо Коту.
Она не помнит адреса, а если начистоту,
то адресата не помнит тоже.

- Это хрестоматийный пример автоматического письма,
созданного при помощи блюдца, кофе и недостатка сна,
Я думала о тебе. Кажется, это была весна
два или три года назад, не позже.

И еще, - продолжает она в тетради из Лабораторного корпуса Б, -
как-то сам А. играл для меня на своей трубе,
и мне вдруг захотелось рассказать об этом тебе.
Но речь сейчас не о том.

У меня есть просьба - ты не мог бы тоже меня забыть?
Ш. был прав: если не думать о ком-то, его запросто может не быть,
и тогда наблюдатель сам до конца размотает нить,
не запутываясь с котом.

Пожалуйста, - говорит она в темноту, сидя в лесу у огня, -
ты не мог бы перестать возвращаться в прошлое день ото дня?
Мне будет спокойней, если ты тоже не будешь помнить меня,
а я не буду в шкафу скелетом.

А он ей пишет: Ты знаешь, любой мой ответ на этот вопрос
был бы чрезвычайно сложен или излишне прост.
Но когда-нибудь я все же открою бар "Перпендикулярный хвост",
там и поговорим об этом.

(с)  Маленький товарищ Микки-Маузер

Я так устала чувствовать себя маленькой девочкой, заблудившейся в лесу.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Идея для диссертации - "Сердце как ненадежный рассказчик". Каждое утро я просыпаюсь другим человеком, каждый вечер мне не хочется отпускать. Трудно не решиться (хотя и решиться тоже трудно), а смириться с тем, что не имеешь больше власти над сделанным. Не можешь диктовать, ожидать такого ответа, какого бы тебе хотелось, да и вообще ответа.
Я говорю себе, что моя часть истории не зависит от части чужой, - и что рассказать ее или нет, - только мое решение. А дальше, как отправленное письмо, история не принадлежит мне больше. И что я никогда не буду жалеть об этом, кем бы я ни проснулась завтра.

Когда-то три, четыре года назад я писала сюда почти каждый день - хотя, как сейчас кажется, происходило со мной немногое - университет, концерты, книги и фильмы. Когда-то тогда я учила французский и танцевала, открывала для себя Бертолуччи и занималась с детьми английский, и конечно планировала будущее, - каким-то неуловимо похожим, но совсем не таким, каким оно сейчас оказалось.

Сейчас со мной происходит не сказать что сильно больше, но как будто из другой оперы. Так, например, меня заботит вопрос о том, как среднестатистическая я (ну ладно, со статистикой я мало общего имею) - то есть, по факту, примерная русская девочка из славного города Петербурга, может понравиться строгой баварской маме моего парня, которая говорит совсем даже на диалекте, не одобряет неспортивных девушек (Штирлиц никогда еще не был так близок к провалу ) и, несомненно, очень привязана к своему младшему сыну. Строгий баварский папа моего парня передает приветы и заводит серьезные разговоры в духе "Влюблен ли ты, сын мой?". Вся эта мимимишность не то что неожиданна, но подчас обескураживает именно этой простотой, с которой все случается. И ведь не спросишь - то ли оно просто, потому что правильно, то ли потому что не совсем по-настоящему?
Когда долго не вступаешь в отношения серьезнее летних романов, отвыкаешь от commitment, и иногда мне банально страшно, что в ключевой момент я не удержу саму себя - и все-все сама же и испорчу. То есть я осознанно готова отдавать, но вот то, что происходит со мной неосознанно, я не контролирую, - и это пугает. В конце концов, не то ли, что я оставила в Брно не одного человека, к которому у меня были чувства, тому подтверждение. Если Золушка чему-то и научилась за время на кухне, то это отделять зерна от плевел.

Но, в общем-то, нет сомнений в том, что за мечты положено побороться, даже если ты получаешь больше, чем готова (во временных рамках, не в эмоциональных) отдавать, - именно потому, что не готова пока отдавать больше, но хочешь быть готова. И потому что пора двигаться дальше, как бы ни было страшно и ветрено по пути. Двигаться и делать вот это все, что происходит, все важное и требующее быстрой реакции и решений, - новые подробности будущего, требующие моего присутствия здесь еще на год как минимум, собеседование в Берлине на следующей неделе на стажировку мечты практически, оставшиеся курсы в универе и диссертация, на которой еще конь не валялся, - и наши отношения, скорый визит в Баварию, все эти мелочи и обещания, all that.

Фло, кстати, оставил у меня свою шариковую ручку с маленькими декоративными сперматозоидами в корпусе (рекламный подарок какой-то медицинской фирмы) и велел хранить как зеницу ока. Подумываю надеть на нее презерватив для пущей сохранности.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Наткнулась случайно на трейлер "Me before you" с Эмилией кларк и Сэмом Клафлином, - вот честно, мне на Финника всегда было параллельно со всеми его драмами, но на этом фильме будет очень трудно удержаться (особенно вспоминая, как я всхлипывала над книгой). И надо бы, кстати, выловить где-нибудь продолжение, когда его спиратят.

Сколько себя помню, меня всегда раздражали обнимающиеся или целующиеся на публике люди. Конечно, я не потрясала клюкой с воплями "еще потрахайтесь тут!!", но в принципе всегда думала, что такие вещи в публичных местах, да и в компаниях, не очень уместны. И кто же знал, как трудно бывает удержаться Кажется, если бы можно было, я бы забиралась Фло на колени хоть в библиотеке, хоть в кафе, а уж про желание трогать и держаться за руки молчу. Может, это просто период такой, но я удивляю сама себя этой внезапной и несвойственной для меня тактильностью. Меня наоборот всегда упрекали в том, что я трудно иду на контакт и не даю себя трогать. А тут. А теперь.
Вообще удивляю сама себя, и он меня удивляет. Люди, считающие немцев сдержанными и безэмоциональными, могут радостно самоубиться от зависти
Кажется, едем в феврале в Грац вместе с Корнелией и Борисом. Честно говоря, предвкушаю очень, вообще все. В данный момент я очень предвкушаю все, чувствую себя слегка подростком и мне ни капельки не стыдно.