Everyone you meet is fighting a battle you know nothing about.
Never let me go.

Фильм посмотрелся легко, как на выдохе. Он не шокирует, не давит, он по ощущениям - легкий.
Где-то в идиллически-прекрасных закрытых пансионатах, затерянных среди одуванчиков и яблонь, люди выращивают себе идеальных доноров, чтобы в нужный момент просто заменить отказавший орган здоровым, только что изъятым из молодого специально для этого существующего тела. Идеальный мир, где люди живут долго и счастливо - и никому не интересно, есть ли душа и чувства у тех, кто отдает им свое тело, когда потребуется. Система отлажена, в ней нет ни сбоев, ни отсрочек, ни выбора.
Надежды тоже нет.
Есть люди, которые знают свой предел - три-четыре операции, чей путь отмечен детально, пошагово, которые живут в мире, который им не принадлежит. Которые крадут друг у друга время, чтобы потом по крупицам собирать минуты - или тошно, медленно расплачиваться за ошибки, которые в этой отточенной системе уже нельзя исправить.
Бабочки-однодневки, у которых отбирают крылья - но тем прекраснее их медленный полет.
У меня осталось от него ощущение болезненной остроты восприятия, хрупкости, беззащитности. Они словно рождены без кожи, им нечем защититься от пронизывающей весь фильм обреченности, они vulnerable. Но как бы они не прятались - забываясь в сексе или уходя в невидимый мир для двоих - им не спрятаться, не уйти от своих границ, потому что они были complete с самого начала.

Когда подскакивает температура и начинается жар, каждое дуновение вызывает дрожь, кожа восприимчива к любому прикосновению. В этом фильме пронзительная природа, до боли настоящая и ощущаемая каждую минуту.
Здесь нет тех, кому достанутся их сердца и легкие, их просто нет. Живут по-настоящему только они, пусть не зная до конца зачем, но тем живее и ярче мир вокруг них.
За фильмом видно книгу - многое лишь намечено, смутно угадывается по очертаниям. Герои не понятны с первого просмотра - молчаливые, ломкие, углубленные в себя. Фильм, кажется, больше утаивает, чем открывает.
От него остается тишина в голове и холод, как будто долго стоишь на пронизывающем ветру.
Парадоксально - это фильм не о том, что было бы, если бы мы жили сто лет. Он о том, если бы мы жили двадцать.


Фильм посмотрелся легко, как на выдохе. Он не шокирует, не давит, он по ощущениям - легкий.
Где-то в идиллически-прекрасных закрытых пансионатах, затерянных среди одуванчиков и яблонь, люди выращивают себе идеальных доноров, чтобы в нужный момент просто заменить отказавший орган здоровым, только что изъятым из молодого специально для этого существующего тела. Идеальный мир, где люди живут долго и счастливо - и никому не интересно, есть ли душа и чувства у тех, кто отдает им свое тело, когда потребуется. Система отлажена, в ней нет ни сбоев, ни отсрочек, ни выбора.
Надежды тоже нет.
Есть люди, которые знают свой предел - три-четыре операции, чей путь отмечен детально, пошагово, которые живут в мире, который им не принадлежит. Которые крадут друг у друга время, чтобы потом по крупицам собирать минуты - или тошно, медленно расплачиваться за ошибки, которые в этой отточенной системе уже нельзя исправить.
Бабочки-однодневки, у которых отбирают крылья - но тем прекраснее их медленный полет.
У меня осталось от него ощущение болезненной остроты восприятия, хрупкости, беззащитности. Они словно рождены без кожи, им нечем защититься от пронизывающей весь фильм обреченности, они vulnerable. Но как бы они не прятались - забываясь в сексе или уходя в невидимый мир для двоих - им не спрятаться, не уйти от своих границ, потому что они были complete с самого начала.

Когда подскакивает температура и начинается жар, каждое дуновение вызывает дрожь, кожа восприимчива к любому прикосновению. В этом фильме пронзительная природа, до боли настоящая и ощущаемая каждую минуту.
Здесь нет тех, кому достанутся их сердца и легкие, их просто нет. Живут по-настоящему только они, пусть не зная до конца зачем, но тем живее и ярче мир вокруг них.
За фильмом видно книгу - многое лишь намечено, смутно угадывается по очертаниям. Герои не понятны с первого просмотра - молчаливые, ломкие, углубленные в себя. Фильм, кажется, больше утаивает, чем открывает.
От него остается тишина в голове и холод, как будто долго стоишь на пронизывающем ветру.
Парадоксально - это фильм не о том, что было бы, если бы мы жили сто лет. Он о том, если бы мы жили двадцать.
